-
2023-02-02 09:53:12+00:00
С чего бы здесь появилось фото кошки, да?
А вот с чего. Эту кошку зовут Ши. Правда, прожив у меня четыре года, она до сих пор панически боится людей и на зов не приходит. Даже наоборот.
Тот факт, что я её кормлю, не мешает ей при каждом моём резком движении истерически метаться по квартире в поисках спасения (обычно оно находится под ванной).
А если испугать спящую Ши, реакция бывает ещё более бурной. Например, это существо размером с хорька может за секунду порвать вас на много мелких кровавых ленточек.
И вот однажды ночью я позволила себе неосторожно перевернуться во сне и задеть рукой кошку. К счастью, конечность Ши мне всё же не отгрызла, но предплечье пострадало изрядно. Настолько, что пришлось посреди ночи обрабатывать раны и накладывать повязку. Широкую – до самого запястья.
Тем же утром я поехала в СИЗО к одному из своих подопечных по имени, допустим, Ибрагим. Товарищ он колоритный – с мощным тюремным бэкграундом, пухлым "полосатым" личным делом и новым обвинением по особо тяжкой статье. Каждый опер в изоляторе его знает по имени-отчеству. Серьёзный, в общем, человек.
Общаемся с ним в кабинете. Я периодически что-то пишу и передаю документы, а из-под рукава моего пиджака предательски выглядывает бинт. Я-то думала, что в сочетании с белой водолазкой он будет незаметен, но явно просчиталась: замечаю, что подзащитный с каждым разом всё внимательнее смотрит на мою правую руку.
В конце встречи, когда я уже складываю в сумку свои бумаги, Ибрагим вдруг спрашивает:
– Анастасия Владимировна, вас обижает кто-то?
– Что? – переспрашиваю я.
– Рука у вас, вижу, забинтована.
– А, это меня кошка поцарапала, – отвечаю я и понимаю, что звучит это ровно как наспех придуманная и неправдоподобная версия в духе "просто упал в отделе полиции восемь раз подряд".
– Понятно, – с недоверием тянет Ибрагим. – Но если вдруг кто на вас руку поднял, вы мне скажите. Я поговорю с людьми, они разберутся. Мы тут своих в обиду не даём.
Уж не знаю, совпадение это или нет, но с тех пор Ши меня больше и когтем не тронула.
-
2023-02-06 08:54:26+00:00
Очень интересный документ на днях опубликовали на сайте питерской адвокатской палаты. Это обзор работы комиссии по защите профессиональных прав адвокатов за прошлый год.
Это скорее сборник познавательных историй, чем отчёт.
Одного адвоката не пускают в СИЗО, ссылаясь на то, что подзащитный от него отказался. По версии начальника изолятора, обвиняемый вдруг сам неожиданно решил написать заявление, что отказывается от своего защитника (и ещё от всех остальных, которые могут проявиться в будущем, на всякий случай). Уж очень не хотел человек видеть своих адвокатов, надоели.
Другой коллеге уже знаменитый полковник Кириченко, герой красноречивого видео, в клочья рвёт ордер и угрожает уголовкой.
В СИЗО на Шпалерной, руководствуясь исключительно ведомственным пониманием адвокатской тайны, защитника на свидание пускают, но после окончания встречи изымают адресованные адвокату записи доверителя.
В Калининском суде председательствующий "отстраняет" защитника от участия в деле. УПК такой меры, конечно, не знает, но адвокат судье надоел. Удалить нельзя, отвести тоже – значит, отстраним. Спасибо хоть, что не устранили.
Это всё – истории нестандартные, но и не фантастические. Про рутинные недопуски, обыски, допросы и надуманные отводы тоже можно написать, но уже с тегом "очередной ничем не примечательный вторник".
И да, в этом обзоре неоценимую практическую ценность имеют фамилии. Фамилии тех, кто всю эту дичь устраивает, инициирует, разрешает.
Всегда лучше знать, к примеру, к какому судье ты едешь в процесс сегодня.
-
2023-02-09 09:54:48+00:00
С десяти утра у зала суда – тревожная толпа. Несколько подсудимых, их родственники, адвокаты. Ждут приговора.
Мой подзащитный решил ни родню, ни друзей с собой не брать – суеверный. И сумку перед приговором не стал собирать из тех же соображений. Даже телефон и портмоне мне до оглашения приговора не отдал – если что, говорит, потом отдам.
Надежда – такая же глупая штука, как и вера в приметы.
Через час нас наконец приглашают на оглашение. С 1 января по уголовным делам оглашают только вводную и резолютивную часть приговора: теперь не приходится часами слушать пересказ всех доказательств, зато можно сразу услышать то, что здесь и сейчас, в эту секунду, важнее всего – наказание.
Надежда на условный срок есть почти всегда. И хотя я и сама успела много раз напомнить подзащитному, что по этой статье сроки в подавляющем большинстве случаев реальные, всё равно стою и тоже краешком сознания надеюсь на лучшее.
Но ни надежда, ни суеверия не срабатывают. "Меру пресечения изменить на заключение под стражу, взять под стражу в зале суда".
Реальный срок. Всем. Тем, кто собрал сумку, тем, кто верил в приметы, тем, кто попрощался с женой с утра – и тем, кто всё ещё никак не может отпустить её руку.
Адвокаты несколько раз повторяют одно и то же: что написать в расписке, как получить разрешение на свидание, когда подаём жалобы, в какой изолятор повезут. Да, конечно, приедем к вам в СИЗО. Нет, за обжалование приговора срок не накинут. Мы повторим это в ближайшие дни ещё много раз, потому что прямо сейчас ни у осуждённых, ни у их родни ничего надолго не задержится в памяти.
Пока в зал неспешно поднимается конвой, мой подзащитный успевает набрать несколько слов жене. Замечаю, что она у него в контактах записана как "Малыш". Эх.
Выходим из зала, секретарь выносит копии приговора. Синяя печать на каждой. У судьи вот-вот начнётся следующее судебное заседание. Надо всё делать быстро.
У соседних дверей – очередная тревожная толпа. Кто-то держится за нательный крестик, кто-то (или мне показалось?) намеренно переступает порог зала с левой ноги.
Может, хоть кому-то сегодня помогут суеверия?
-
2023-02-11 18:06:52+00:00
Субботнее, почти совсем #неадвокатское и неожиданно музыкальное
С тех пор, как мир захватили всякие шибко умные приложения для прослушивания музыки, я отвыкла от составления плейлистов. Ну, не только я, наверное. Когда искусственный интеллект, обученный тобой, сам решает, какую песню тебе послушать следующей, легко расслабиться.
Нет, не то что бы я скучаю по тщательному отбору музыки в mp3-плеер с 256 мегабайтами памяти, но что-то забавное в этом занятии всё-таки было.
И вот я решила составить себе список песен для утреннего подъёма и дороги в какой-нибудь очередной суд. Автоматические плейлисты Яндекса меня в этом смысле не устраивали, потому что половину пути на работу приходилось заниматься обучением: нет, это мне не нравится, это прекрасно, но сейчас не в тему, а этот трек я слышала так часто, что уже тошнит. Ну и когда искусственный интеллект предлагает Radiohead в категории "Бодрое", так и хочется сказать: спасибо, но я уж лучше сама.
Стало понятно, что перед работой совсем не слушается самая лучшая музыка, захватывающая и открывающая двери в неочевидное и невероятное. Такое лучше вечером. Зато сразу после будильника на ура идёт нечто массовое и современное.
Совсем не подходит какое-нибудь заковыристое инди. Я вообще знаю только одного человека, который способен утром ехать на работу под волгоградский дарк-фолк – и доехать. Но он журналист, а они и не такое могут.
Ещё приходится делать поправку на то, что в Яндекс.музыке есть далеко не всё, что я привыкла слышать в спотифае (у меня там сейчас какой-то окольными путями подключённый турецкий аккаунт, и собирать заново всё, что осталось в старом, попросту лень).
Вот, например, я осталась без замечательной в своей ироничности песенки группы Bourbon Princess под названием Supergirl's Complaint.
Цитата, если вдруг вы не слышали:
This is a thankless job.
It doesn't pay that well.
maybe it's a feel-good thing for me.
I can't tell. I can't tell.
Look, I may be strong,
but I've only got two arms.
Call that guy in Metropolis
and say "I can't handle this!"
They put the signal out into the clouds.
I dropped my blinds, turned the t.v. up loud,
sank down in my easy chair and said
"Damn. Not again."
В общем, с трудом и скрипом я собрала тридцать с лишним треков – не самых серьёзных, не самых любимых, но вроде как вполне подходящих для того, чтобы к началу какого-нибудь судебного заседания превратиться из унылой помятой совы в злого и бодрого жаворонка.
Если у вас есть свои плейлисты или вообще идеи на эту тему – делитесь.
-
2023-02-13 16:38:05+00:00
Да, это очередной пост про сегодняшний допрос экспертов. И про пиццу с ананасами.
Мало кто обратил внимание, что кроме экспертов мы сегодня допрашивали ещё и их бывшего (актуального на момент производства экспертизы) руководителя – Попова.
Нужен он нам был для того, чтобы узнать, как назначенная следователем лингвистическая экспертиза превратилась в элегантные шорты политолого-лингвистическую.
И раз уж мы стали выяснять, откуда взялась эксперт-политолог, грех было не спросить у Попова и о том, почему же тогда в университете не нашли хоть захудалого социолога, который тоже мог бы пригодиться (и куда скорее, чем политолог).
Вот наш диалог:
Адвокат:
– Следователем поставлен вопрос о наличии в высказываниях моей подзащитной ложной информации, которая распространена под видом достоверных сведений по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. По каким причинам, когда вопрос ставился о социальной группе, не был привлечен эксперт-социолог?
Попов:
– Характер той группы, в отношении которой высказаны соответствующие суждения, определяется заказчиком. Если заказчик считает, что военнослужащие это социальная группа, значит, мы тоже считаем так, поскольку экспертиза лингвистическая, и эксперту заранее должно быть известно, являются ли с точки зрения заказчика кадровые военнослужащие Российской Федерации социальной группой или нет.
Адвокат:
– То есть если с точки зрения заказчика военнослужащие являются социальной группой, эксперт с этим спорить не может, правильно я понимаю?
Попов:
– Эксперт с этим спорить не будет.
Адвокат:
– Не может или не будет?
Попов:
– Не будет.
Судья:
– Вопрос снят, это теоретический вопрос!
То есть вот что выходит. Раньше считалось, что нельзя в социальную группу объединять не глядя абы кого. Я могу ненавидеть тех, кто после душа забывает переключать воду с лейки на кран. Могу ненавидеть тех, кто пишет "Привет" и ждёт ответа. Или тех, кто проектирует карманы в женской одежде. Но являются ли эти группы людей собственно социальными – на этот вопрос всегда отвечали эксперты. И именно социологи, потому что кому же ещё это знать.
А теперь, значит, в СПбГУ считают, что если заказчик (читай – следователь) считает любителей пиццы с ананасами социальной группой, у эксперта переспрашивать не надо. Отдадим экспертизу лингвисту, который с мнением следователя спорить не будет. Все нужные группы признает социальными с лёгкой руки руководителя экспертного центра.
А то, что мотив ненависти к социальной группе обычно либо усугубляет ответственность, напоминать не надо.
И если мы такое сегодня увидели по "политическим" делам, то завтра этот автобус с чёрными занавесками будет уже везде. И мы будем бегать из суда в суд, спрашивая, как же так. А нам ответят: вопрос снят, это теоретический вопрос.
-
2023-02-14 10:28:02+00:00
Последнее, наверное, про вчерашний процесс по Вике Петровой. Личное.
Я поступила в СПбГУ в далёких нулевых. В нас, универсантах (уже тогда немножко наигранно) растили чувство избранности, а на юрфаке – избранности юристов среди избранных. Факультет двух президентов, как-никак.
Но в чужом огороде трава всегда зеленее, поэтому я всё время заглядывалась на другие факультеты. На совершенно нездешних эльфов – историков, философов, религиоведов. На вечно уткнувшихся в книжку филологов, которым достался лучший во всем универе факультетский дворик. На крутых, смелых и вечно невыспавшихся будущих журналистов. Все они были похожи на лучшее будущее лучшего мира.
На юрфаке СПбГУ я так и не доучилась (училась плохо – других причин нет). А в последние лет десять почти любая новость об университете вызывала только радость, что я больше не имею к нему никакого отношения. Даже письмо профессоров "за спецоперацию" не удивило и даже не раздосадовало. Потому что, ну, ясно же всё, да?
И вот в мае я вступаю в дело Вики Петровой (выпускницы ВШМ СПбГУ), которая в своих антивоенных постах обращается к студентам и преподавателям СПбГУ напрямую (я ниже процитирую).
Экспертизу назначают куда? В СПбГУ.
Дальше – отрывок из вчерашнего судебного заседания, допрос Антона Попова (истфак СПбГУ), который организовал производство экспертизы экспертами Аллой Тепляшиной и Ольгой Сафоновой (обе преподают на журфаке СПбГУ).
Адвокат (с академической справкой СПбГУ):
– Цитирую лист 10 экспертизы: "ОТДЕЛЬНОЕ ОБРАЩЕНИЕ К СПбГУ: Я слышала, что в питерских университетах часть профессуры поддержала войну, вводят пропагандонские курсы и провоенные мероприятия. Читала посты преподов ВШМ, поддержавших геноцид. Какие же вы аморальные старые [цензура], для которых их [цензура] должность важнее жизни десятков тысяч мирных украинцев и вообще какой-то морали и совести. Студенты, сопротивляйтесь и протестуйте, дайте [цензура] всем, кто позволяет смешивать репутацию университета с этим кровавым [цензура]! А все трусы, поддержавшие войну, обязательно покинут свои должности". Скажите, вы эту фразу видели в материалах, представленных на экспертизу?
Попов (истфак СПбГУ):
– Я думаю, что да.
Адвокат:
– При назначении экспертизы таких материалов в экспертный центр непосредственно СПбГУ как может быть обеспечена объективность и беспристрастность экспертов, которые являются сотрудниками СПбГУ?
Судья (юрфак СПбГУ):
– Вопрос записан, вопрос отведен, не относится к существу данной ситуации, носит теоретический характер.
Адвокат:
– Как именно вами была обеспечена объективность экспертов?
Попов:
– Не вижу никакого конфликта интересов, здесь не указаны конкретные лица, в отношении которых высказаны эти инвективы, эта фраза не являлась ключевой при анализе убеждающей направленности высказываний. Мы просто её не включили...
Адвокат:
– Вы не включили её в исследование?
Попов:
– Просто не рассматривали.
Адвокат:
– Вы сказали "мы"? Вы участвовали в производстве экспертизы?
Попов:
– Я участвовал в том, чтобы окончательно верифицировать производство экспертизы.
Адвокат:
– Открытое письмо сотрудников СПбГУ о поддержке Владимира Путина и "специальной военной операции" вы подписывали?
Попов:
– Подписывал.
Судья:
– Вопрос снят. Минуточку! (Попову) Вы на вопрос стороны отвечаете, если я не снял вопрос.
Адвокат:
– А вопросов больше и нет, Ваша честь.
...
"Наш университет, – пели мы в день получения синих, с сияющим гербом студенческих билетов на площади Сахарова, – наш путеводный свет... Соединил нас дружбою на много-много лет наш Петербургский университет".
-
2023-02-16 19:55:39+00:00
Арсеналка – изолятор небольшой, сотрудников уже узнаёшь в лицо, поэтому иногда случаются между нами, простите за мой английский, смолл-токи.
И вот сегодня я отмечаю пропуск у молодого человека в форме ФСИН, а он меня вдруг спрашивает:
– А у вас сестра есть?
– Нет, – отвечаю, – если только потерянная, как в индийском кино.
– Да? – удивляется сотрудник, – а то к нам часто ходит ваша коллега и однофамилица, я и подумал, вдруг вы сёстры-адвокаты.
– А зовут-то её как? – интересуюсь я у него.
Сотрудник начинает листать журнал посещений, сетуя, что вот когда надо – ничего не найдёшь, ведь точно ходит такая, и часто. Уверяет, что если бы не спешил, нашёл бы. А так вроде даже инициалы у нас с коллегой одинаковые, только вот он не помнит, кого она в Арсеналке посещает.
– Ну, – говорю, – если мы обе часто тут бываем, то рано или поздно встретимся.
– Ой, да, – кивает сотрудник, – странно, что вы раньше не пересекались!
Вечером из праздного интереса залезла в реестр Минюста на предмет наличия в Питере адвокатов с моей фамилией, инициалами и действующим статусом. Нет таких. Заглянула в Ленинградскую область – тоже нет. Расширила поиск до масштабов страны – и опять ничего.
И тут я вот что поняла: сегодня я без очков, а обычно хожу в них. А ещё волосы в хвост убрала, хотя чаще всего распускаю. Так что, видимо, моя потерянная сотрудником СИЗО сестра – это я и есть.
А я-то думала, почему никто не узнаёт в Супермене журналиста Кларка Кента? А вот почему.
Очки и прическа меняют всё. Ну, и обтягивающее трико, но это уже по желанию.
-
2023-02-17 17:05:49+00:00
Краснодарского адвоката Михаила Беньяша (которого осенью признали иностранным агентом) сегодня вдобавок ещё и лишили статуса адвоката. За две публикации в телеграм-канале.
Кодекс профессиональной этики запрещает мне "вмешиваться в дела" других адвокатских палат, поэтому скажу не про АП Краснодара, а вообще.
Какое бы нарушение ни нашлось по версии Минюста, квалификационной комиссии, совета палаты или кого угодно ещё в действиях адвоката, если на них не жалуется его доверитель – адвоката нельзя лишать статуса. Именно доверители – главные люди в нашей жизни. Не следователи, не судьи и не сотрудники министерства юстиции.
Обратный подход позволяет нашим процессуальным оппонентам расправляться с адвокатами легко, быстро и без особых усилий.
А ещё я, не вмешиваясь в дела никаких палат, продолжу считать Мишу адвокатом с большой буквы А.
-
2023-02-20 12:55:57+00:00
Сегодня суд продлил Вике Петровой срок содержания под стражей по 28 мая.
Интересно, что ходатайство о продлении стражи прокурор мотивировала тем, что у Вики нет "места жительства на территории Российской Федерации".
Я была весьма удивлена. Если мне не изменяет память в части материалов дела, регистрация по месту жительства у Вики всё же есть – в Мурманской области.
Ой, думаю. Новости-то я с утра не читала – вдруг за ночь территория РФ опять претерпела некоторые изменения, и Мурманская область обрела, допустим, независимость? Или даже, что хуже, зависимость от какой-нибудь другой страны?
Я сама выросла в далёком и прекрасном городе под названием Кандалакша, на южных окраинах Кольского полуострова, и до 2016 года имела там постоянную регистрацию. Так что мы с Викой почти землячки – жили в 50 километрах друг от друга. И я привыкла думать, что жили мы всё-таки в России. Да и сепаратистских настроений я там не помню. Но, может, государственному обвинению лучше знать.
Мурманчане, у вас там всё нормально?
-
2023-02-21 07:47:53+00:00
#неадвокатское
Лето, середина девяностых. Микрорайон "Солнечный".
Взрослые на кухне спорят, объедает ли Россия Украину или наоборот.
У меня гораздо более серьезные проблемы - я поймала кузнечика и рассмотрела его со всех сторон, а теперь боюсь перевернуть банку. Кузнечик просто огромный. И, кажется, очень злой. На меня.
Нужно нацарапать в прописи какие-то закорючки к школе, но мне, конечно, лень.
Бабушка закрывает окно в зале, потому что ветер дует со стороны "Стирола". Мимо окон летят ласточки по каким-то своим ласточьим делам, и пластмассовый завод их наверняка не смущает.
Во дворе растут ивы, под ивами длинный стол. За столом пенсионеры играют в домино. Рыба!
Качели скрипят на весь квартал, и сосед не выдерживает - спускается их смазать. Мы с девочкой Галей хвастаемся шрамами на коленках. У неё много маленьких, у меня один, но глубокий, от осколка стекла. Каждая из нас считает, что выиграла.
За углом продают арбузы и клубнику, а на рынке продавщицы наперебой галдят, что девочке (это мне) очень пойдет сиреневая футболка с Микки Маусом. Или с Гуфи. Я хочу футболку с "Чудесами на виражах", но такой нет.
Город кажется мне просто огромным, а ещё здесь все очень рано встают. Моя тётя заводит будильник на ужасную даже по местным меркам рань – она водит настоящий троллейбус. Я обязательно расскажу об этом в школе.
Где-то далеко ходят ещё и трамваи, а улицы широкие и невероятно светлые. И прямо в городе на деревьях растут шелковица и абрикосы. Скоро поедем ещё к одной бабушке, дедушкиной сестре, в деревню. Там вишня, козы и крыжовник.
В самую полуденную жару я заползаю в угол в тётиной комнате, она же библиотека. Читаю всё – от детективов до фантастики. Многое пока непонятно, но я не подаю вида. Зато про машину времени, например, всё ясно и очень интересно. Я ещё не в курсе, что её не бывает.
Бабушка зовёт есть оладьи. Я сажусь на табуретку на кухне и жадно слушаю в десятый раз историю о том, как моя мама в детстве побила школьного хулигана.
Это последнее лето, в котором бабушка жива. И дедушка ещё не бледная тень самого себя.
Ветер несёт дым со "Стирола" через терриконы к улице Бессонова, что в городе Горловка, Донецкая область, Украина. Огромный, громкий, солнечный город, пахнущий пластмассой и абрикосами.
Мне почти десять, и я даже представить не могу, что так будет не всегда. И что машины времени не бывает.
Написано 21 февраля прошлого года, за два дня до войны. Машины времени всё ещё нет.
-
2023-02-24 06:56:06+00:00
#неадвокатское
24 февраля. Для меня это всегда был день рождения мамы.
Уже традиционная утренняя доставка большого букета ромашек. Кофе с чем-нибудь вкусненьким. Бесконечные звонки её друзей и коллег, прерывающие наш кофе. Повод рассказать маме, как я ею восхищаюсь (надо бы чаще, не только сегодня).
24 февраля – самый конец календарной зимы. Ещё долго будет холодно, но россыпь приехавших с вежливым курьером полевых цветов напоминает, что весна уже близко.
Я никогда не думала, что этот день станет датой катастрофы для тысяч и тысяч людей, переломает множество жизней и войдёт в учебники истории.
Я никогда не думала, что начнётся война – и потому даже не могла предположить, что это может произойти в мамин день рождения.
23 февраля прошлого года, уже ближе к полуночи, я убеждала маму, что, мол, да ты что, какая война, не будет никакой войны.
А утром 24 февраля вчерашние разговоры перестали быть хоть сколько-нибудь важными.
В тот день я толком не успела поздравить маму. Кажется, в первый раз за долгое время я не провела с ней её праздничный вечер. Сегодня тоже не проведу – война вынудила меня выбирать, быть ли мне прямо сейчас рядом с мужем или рядом с мамой.
Я не прощу тех, кто поставил меня перед этим выбором.
Я не прощу тех, кто начал эту войну, за то, что они её в принципе начали. Но отдельной строкой (уже не как гражданка своей страны, а как дочь) я не прощу их за то, что они начали её именно в этот день.
Что они наделали с твоим днём рождения, мам? Что они наделали?
Я не прощу.
-
2023-02-28 19:26:11+00:00
Я снова несу вам послушать подкаст "Адвокатской улицы".
На этот раз – никаких военных преступников (своего добра хватает), взрывов и мрачной истории XX века.
Теперь в программе – всё, что вы стеснялись спросить о юридических сериалах. О мифах и штампах, адвокатах и операх, ментовских войнах, тайнах следствия и немного о Перри Мейсоне.
Почти час за всё это отвечает Елена Валентиновна Топильская – сценарист первых восьми лучших сезонов сериала про Машу Швецову, бывший прокурор и адвокат (в разное время, конечно). А ещё именно она вложила в мою когда-то юную голову криминологию – единственную юридическую науку, где есть настоящие формулы. Но это другая история.
А пока послушайте эту. По подписке за 300 рублей в месяц, но оно того стоит.
Бонусом и совершенно бесплатно расскажу, раз уж зашла речь, что можно посмотреть из юридических сериалов, чтобы не было скучно и банально.
"Хорошая борьба" (The Good Fight) – первый сезон можно смотреть на скорости 1,5 ради знакомства с героями, потом смело пропускайте три следующих и переходите сразу к четвертому. Именно он с первых кадров ломает законы жанра и превращается в гротескную абсурдистскую пьесу про правосудие. Чем и хорош.
"Шелк" (Silk). Одно слово: британский. Ладно, второе: смешной. Чего стоит сцена с париком стажёра – досмотрите и поймёте, о чём я. А в остальном иногда будет грустно, а иногда внезапно жизненно (хотя, казалось бы, где мы, а где Великобритания).
"Закон Харри" (Harry's Law) – опять сатира на штампы "адвокатских" сериалов. Прямолинейная, старомодная и потому неожиданно современная и иносказательная. Местами скатывается в отчаянную серьезность, но это надо перетерпеть.
"Сорвиголова" (Daredevil) – да, комиксы. Да, Marvel и Netflix. Но то, что главный герой – адвокат, придает сериалу неожиданную глубину. И в их с другом маленькую юридическую контору влюбляешься с первого взгляда и сразу хочешь себе такую же. А какой там живой главный антагонист в первом сезоне – прям как не Marvel снимали.
И классический процедурал напоследок – "Крах" (The Fall). Сериал о поимке преступника сначала кажется обычным, а потом вдруг превращается в сериал о расследовании, что не совсем одно и то же. Джиллиан Андерсон и Джейми Дорнан в Белфасте, если вам надо не только поумнее, но и покрасивее.
А Сола Гудмана, "Suits" и "Хорошую жену" вы и так без моих советов посмотрели.